[NIC]Альпа (Текпатль)[/NIC]
[STA]Танцовщик пред богом[/STA]
[AVA]http://s4.uploads.ru/ZyObm.jpg[/AVA]
Правду говорят: сновидения на закате всегда смутны и тягостны; вот и молодой мужчина, которого ещё вполне допустимо было называть и юношей, спал беспокойно – метался на широкой длинной скамье, на нарядном покрывале из птичьих перьев, ещё и позолоченных светом умирающего солнца. Смуглое, тоже будто позолоченное тело, выточенное природой и танцем до совершенства, покрывала испарина, тёмные ресницы дрожали, иногда намокая от слёз, быстрыми дорожками сбегающих из уголков глаз, закрытых, но видящих что-то под закрытыми веками. Текпатль вновь видел то, что хотел бы забыть.
[audio]http://prostopleer.com/tracks/53353831BGq[/audio]
Шаги… медленные шаги, такие медленные… они будто нарочно соответствуют размеренному ритму мелодии… или мелодия подобрана так, чтобы шагать по уступам, так похожим на ступени, стало легче? Слабо и недружно позвякивают колокольчики ножных браслетов, спрятанных в меховые гетры. Кажется, это не флейта выводит мотив, а сам воздух, сухой, обжигающе холодный свистит сиповато в ушах хорошо сложенного мальчика с правильными чертами лица, рассыпаясь звенящими льдинками. В сопровождении трёх жрецов «восхождение в небесную мерзлоту» совершает избранник – Альпа.
…прежнее имя отдалось радужной россыпью, юноша на лежанке вздрогнул и почти блаженно улыбнулся, повернувшись и невольно выходя из косого столба солнечного света, падающего на постель из окна, поёжился зябко.
Старший жрец шлепает по ляжке заупрямившуюся ламу, та глянула на человека высокомерно. Глаза, черные и огромные, до странности похожи на глаза Альпы. Прядая маленькими изящными ушами и вскинув подбородок, лама зашагала дальше, навьюченная тюками с золотыми украшениями. Её товарки по маленькому каравану везут серебро, бирюзу, мешки с зернами маиса, картофелем и сладким перцем. Светило, такое маленькое и тусклое, выглядит смертельно больным и таким же уставшим, как бредущий по горной тропе мальчик, оно висит совсем низко над горизонтом и нисколько не греет.
Путь тяжел и, хотя жрецы завернули ребенка во множество шерстяных одежд, пальцы у него почти ничего уже не чувствуют – считай, обморозились по дороге. Сухой воздух режет лёгкие на каждом вдохе, Альпа так промёрз и ослабел, несмотря на питьё, которое постоянно даёт ему старик в пышных одеждах и перьях, что мальчику кажется, будто все они, даже ламы, заблудились, и не поднимаются на гору Тампу-токко – в Дом окон или пещер, а наоборот, спустились уж в око-пака, преисподнюю, где их ожидал бесконечный холод и голод. Но ведь нет же! нет! – он, хоть и не стал ещё мужчиной, всегда соблюдал заповеди, он обязательно окажется после смерти в обители Солнца, где царит тепло и изобилие! Все знают, что особо доверенные посланники к богам-предкам, которым выпала высокая честь особенно сердечно поблагодарить Инти-Солнце за всё, что он уже сделал для инков, и заслужить его благосклонность на будущее в праздник Капак Райми, принадлежат к самым добродетельным. Сухие до трещинок губы мальчика шевельнулись:
− «Ама суа, ама льюлья, ама челья»…
…«Не воруй, не лги, не ленись», − еле слышно шепнул во сне Текпатль, но его не поняли бы теперешние хозяева. Однако они поняли бы, почему именно специально отобранные, красивые дети без физических недостатков и не достигшие зрелости, защитив своих соплеменников от всего злого, попадают прямо в царство Солнца…
Маленькое сердечко застучало быстро-быстро, как у зайчонка, Альпа оступился, глянул из-за уступа, в который вцепился, не чувствуя рук. Сияющий в золотой дымке (откуда она? – ведь и солнце спряталось в тучи, и темнеет уже) город лежал в глубокой долине, пролегающей с севера на юг между двумя крутыми хребтами Анд.
− Как повествует предание, − нараспев, под ускорившийся ритм напева заговорил жрец, отрывая мальчика за плечи от скальной стены и поднося к его губам горлышко сосуда из долблёной тыквы, − Манко Капак во главе своего племени пришел в эту долину с юга. По указанию бога Солнца, своего отца, он швырнул золотой жезл себе под ноги и, когда тот был поглощен землей (добрый знак ее плодородия), основал в этом месте город, где растут в избытке кукуруза, тыква и кабачки, бобы, маниок, перцы, земляные орехи и киноа.
Молодой мужчина на лежанке длинно застонал и проснулся. Праздничные сны посылал бог, но иногда они вызывали ненависть к тому, кого Текпатль обожал. Бог читал в его сердце, он знал, что Альпа не помнил, как караван достиг высокогорного святилища, как жрецы совершали подготовительные обряды, а потом оставили его в вечном холоде. Прекрасному Эхекатлю было известно, почему мальчика не убили ударом в затылок, как часто поступают с другими, а поместили в склеп живым, пока он ещё находится под воздействием снадобий, от которых мир плыл и переливался всеми красками.
Альпа умер бы от холода, ещё не успев очнуться от дурмана, естественным образом свернувшись для тепла в позу эмбриона, столь характерную для прочих мумий Дома окон, если бы караван не перебили почти у входа в пещеру.
Танцовщик сел, спрятав лицо в ладонях. Он не помнил и этого, он очнулся, только когда его сгрузили на помосте невольничьего рынка этого города, в котором обитал бог, бросив на грудь подростка окровавленную многоствольную флейту.
Отредактировано Рэймонд Скиннер (30-04-2013 19:01:25)
