Лэри поджимает губы. Она не знает, как относиться к подобным откровениям, тем более почти что в одной на двоих ванне. Вороны вечно говорили загадками, полутонами, недомолвками. Самая близкая для них аналогия к правде – полуправда, порой так недоскажут, что лучше бы уж врали!
Змея понимает смысл, Змея не понимает причин. И за сим заканчивает копаться: она и впрямь не рискнет знать все сейчас. Очевидно, говоришь? Что ж, почему бы не побыть фаталистами, тем более все контракты подписаны, а клятвы принесены.
Женщина им заворожена. Не до бездвижной безмозглости, в приступах панического счастья или неконтролируемого вожделения, нет. Вожделение в ней, как раз таки, вполне себе контролируемое; Фиах как диковинный зверь, которому еще нет названия, забредший к ней по воле судьбы, и эту самую судьбу приносящий. У нее было несколько месяцев вдали, чтобы подумать над случившимся, и понять свое к нему отношение. И в этом Аноис, увы и ах, не смотря на весь свой ум, потерпела сокрушительное фиаско.
Она все мерила выгодой и рентабельностью для клана и ситуации.
О выгоде личной, не корыстной, а именно личной, услышала впервые, пожалуй. Увидела. Попала под нее. И это выводило лэри из себя. Она не любила чего-то не понимать.
О, ну вот мы и вернулись к привычному-основному, – с иронией подумалось ей, когда муж потянулся к пуговицам рубашки.
Женщина с затаенным интересом увлеченного зрителя смотрела на движение пальцев, на серьезный, почти бесстрастный взгляд, пытаясь почувствовать свое отношение к происходящему. В животе свело судорогой – это что еще за бунт на корабле? Тактично удалится? вы издеваетесь? Где она еще увидит такой театр одного актера?! Жаль, конечно, такой момент испортил...
Взгляд ее вырывает край рубца, опасно щурится и вся веселость и яд мигом испаряются. Идиотка. Он даже в этом обставил не только ее, но и всех консортов клана в целом. Аноис хочет что-то сказать, открывает рот и закрывает обратно, сосредоточенно гипнотизируя мужа взглядом.
Я сделаю больнее. Как пить дать – больнее.
– Мне это принять за оскорбление? – она кривит здоровый уголок губ в усмешке, хотя интонация вовсе не обидчивая. – Насчет этикета.
Змея продолжила его гладить, обводя подушечками пальцев широкие скулы и осторожно касаясь тонкой кожи на висках. Почти семейная идиллия. Еще бы не было у нее пол-лица сожжено, а вместо радости от нового (первого!) брака – паника. Отбрасывать глубинные мысли и наслаждаться тем, что на поверхности – не наш метод.
Дислава улыбается и отрывает руки от мужа, чтобы помочь себе подняться. Вода шумно плещет, сбегая по расцвеченной боевыми отметинами коже, остается в лужицах на гладкости пола, пропитывает глянцевую ткань халата. Лэри Амат обходит ванну, как несколько минут назад – Фиах, чтобы осторожно коснуться плеча, сжать его, мимолетно вновь огладив большим пальцем по лицу.
– Я знаю, что случилось с вашим братом. И считаю это варварстом, если позволите. Чем бы они ни руководствовались, последнее дело – уничтожать таких мужчин в клане. Тем более – близнецов.
На консоли в комнате мигало приличное количество сообщений, половина – от командиров СБ, часть – почему-то от сестры (эти особенно настойчивые, с перерывом в минуту), еще немного – от генохранительницы, и – от Матери. Она прочла только те, что прислала глава клана и генохранительница: было бы что серьезное, в домене уже стояла бы тревога, у а нее есть прорва офицеров, в чьи обязанности входит устранение внештатных ситуаций. Ментальные вопли Сафиэ можно вообще в расчет не принимать, она удалила их, не читая. Аноис обернулась к Фиаху. Ее Ворон, выстоявший в ее отсутствие против Матери и сестры, даже слова в упрек не сказал. Она, в принципе, знала, что подобное будет, еще из писем поняла. Змея села на стул перед большим зеркалом, наблюдая мужа в отражении и отворачиваясь от себя: не самая интересная маска из всех ею надеваемых.
– Вы просили оставить это вам. Тем не менее, мой совет лишним не будет: Сафиэ стоит... не стоит недооценивать. Она лучшее воплощение нашего клана, какое только может родиться на Сетхе, – женщина провела над зеркальной панелью рукой, высушивая волосы с помощью встроенных функций и взялась за старинный острый гребень со множеством зубцов. Внешность не была ее сильной стороной никогда, а волосы доставляли столько проблем, что... Ох, в пекло бы их, эти колтуны, наполовину спутавшиеся, наполовину сожженные в полете.