- Тиль-ка! Тиль-ка, - тонкие пальчики выстукивали лёгкий звон из стекла, а светловолосая головка качалась из стороны в сторону в такт слогам. Фея сегодня познакомилась с окошком, оно оказалось твёрдым и совсем неприветливым. Мира потёрла лоб ладошкой, а ещё оно издавало приятный звук. Это если, конечно, не биться об него головой. Если бы сейчас зашёл в палату кто-нибудь из взрослых, он заметил бы только маленький солнечный зайчик, замерший на подоконнике, или вовсе бы ничего не увидел, ведь взрослые такие невнимательные, да и сказки все позабывали.
   Маленькая фея была создана только вчера и многого ещё не знала, хоть и знала удивительно много. Она могла шептаться вооон с тем колокольчиком за окном, она слышала его тихий звон. Он рассказывал, что утром на него сел пузатый шмель и, попробовав капельку нектара, благодарно нагрёб лапками пыльцу, что бы отнести её за высокую ёлку другому колокольчику. «Нектар». Мира зажмурилась и облизнулась, она знала, что он вкусный и сразу захотелось есть. Ведь она была живая, уже второй день живая. Её юный друг ушёл из палаты, а Тильке почему-то было нельзя с ним.
  Маленькая центаврийка, создав её «по образу и подобию», вложила в фею все знания, что имелись в людях о феях… подарила их способности, но что значат знания без опыта? Новорожденная фея познавала новый мир, едва узнавая его. Так она узнала, что если дунуть на пыль, то будешь чихать, если погладить мальчика ладошкой по щеке, когда он спит, он улыбнётся и от этого станет тепло внутри. И, вот, что за окошко не вылететь - стекло не пускает. Тилька вновь потёрла лоб и, легко двигая крылышками, поднялась с подоконника. Возле изножья кровати журчал фонтанчик, и фея, вздохнув, решила, что капля воды может хотя бы частично заменить нектар. Миратильда, сделав круг, осторожно прифонтанилась на край чаши. Зачерпнув ладошками прохладную воду, приблизила к губам и сделала глоток. В это время дверь палаты приоткрылась, и в комнату зашёл большой человек, Тилька захлебнулась водой, закашлялась и, замочив ногу в воде, резко взмыла вверх и застыла перед огромным существом. Ещё недавно бывшие янтарными глаза, потемнели, становясь карими – фея испугалась. Но огромное существо её не замечало, хоть она и находилась почти у самого его лица. Тилька решилась пошевелиться и махнула рукой перед его носом - человек не реагировал. Осмелев, фея хихикнула и, приподняв пальчиком вверх и так вздёрнутый носик, состроила рожицу. Человек, не обращая на неё внимания, прошёл в палату и, что-то бормоча, поправил на кровати мальчика одеяло. Тильке он сразу перестал быть интересен, раз она ему ничто, то и он для неё пустое место. Задрав нос повыше (а вдруг все-таки увидит), фея подлетела к открытым дверям. Любопытство разгоралось в маленькой головке с ужасающей скоростью. Осторожно, чтобы опять не врезаться во что-нибудь твёрдое вроде стекла в окне, она высунула в коридор руку – рука не встретила ни малейшего препятствия. За рукой последовала нога, а затем и вся Тилька целиком. Коридор встретил фею тишиной и прохладой, где-то далеко послышались голоса, и маленькое создание пролетело несколько метров в том направлении. Голоса не становились ближе, а, кажется, даже отдалились, Миратильда разочарованно замерла в воздухе. Гладкие стены коридора, пол, потолок и ничего интересного. За спиной феи послышался шорох, она оглянулась и вскрикнула. Гигант вышел из палаты мальчика, закрывая двери. От той скорости, с которой кинулась Мира назад, в её острых ушках засвистел воздух, а стенки коридора слились в сплошное пятно. Она не успела – дверь, издав тихий щелчок, мягко закрылась, и маленькие кулачки замолотили по равнодушной поверхности. Мужчина, как ни в чём не бывало, пошёл по коридору. Тилька, трепеща крыльями, бросилась следом за ним, залетев вперёд, развернулась к великану и, тыкая пальцем в его нос, яростно закричала:
- Открой! Открой немедленно! Слышишь?! – фея грозно свела маленькие бровки и сердито глядела гиганту в глаза. Вокруг Миры разгорался голубоватый ореол. Не замечая столь яростной атаки, великан поёжился и, приподняв воротник, прибавил шагу. Мира осталась в коридоре одна.
  Медленно тускнеющий голубоватый огонёк вернулся к закрытым дверям. Ещё раз, вяло стукнув по двери ладошкой, Тилька опустилась на дверную ручку и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.

- Эй, ты там, живая?- тихий удивлённый шёпот заставил Миру поднять голову. Перед ней стоял мальчик, такой же как её Нати, только чуть повыше и весь в веснушках. «Он видит меня!» В маленьком сердечке развеялось опасение, что никто кроме её создательницы и Нати видеть фею не может. Тилька кивнула парню – живая, мол.
- А ты откудаво? – В округлившихся глазах мальчика разгорелся огонёк интереса. Фея ткнула большим пальцем за свою спину – мол, отсюда и, тихонько перебирая крыльями, опустилась на пол.
- Врё-оошь! – Звонко возразил мальчишка, - тут парень живёт, вроде меня, - палец пацана упирался в его грудь, - только он ходит чего-то плохо, больной, что ли.
-Сам ты больной! – Янтарные с серебристыми крапинками глазки феи прищурились, - он здоровый и бегает лучше всех, и змея в небо пускает, и… и… и девочку одну на руках носит, вот! Он сильный!
Маленькая юная фея – осколок детской мечты, ожившая сказка… Она была частицею грёз ребёнка, она видела его сны. Как Натан бегал по росистой траве и, смеясь, держал туго натянутую, уходящую в небо нить, а в вышине парил воздушный змей с длиннющим хвостом. Как мальчик, стесняясь и краснея, подставлял голову под сплетённый юной центурианкой венок, а затем как он переносил девочку через ручей. Всё видела Тилька, и всё было для неё правдой, и она защищала сейчас своего маленького хозяина, которого любила всем своим огромным сердцем.
- Да ладно... ладно, что ты так? – отступил от Мириного напора мальчик и продолжил расспрашивать.  – А ты сама-то кто?
- Я-то? – сначала напуганная, потом разозлившаяся, затем растерянная, а теперь вот обидевшаяся фея усмехнулась и глянула за спину мальчика. По коридору приближался новый гигант. - Я-то? МЯУ!
- Чего? – оторопел парнишка, от громко мяукнувшей феи.
- Мяу, - Тилька внезапно разлетелась на серебристое облачко искрящихся капелек, и вот уже перед мальчиком на полу сидел сиамский котёнок, - мяу.
Котёнком она стала не специально, просто навалилось как-то всё сразу и обида, и желание доказать этому мальчишке, что никакие они не больные, что они самые лучшие, да ещё эта женщина идущая в их сторону.  И вот так вот всё и случилось – маленький котёнок мяукал и переступал по полу крупноватыми для его роста лапками.
Ты чего здесь творишь, Марк? – приятной полноты женщина склонилась над окаменевшим от оторопи мальчиком, - это твой котёнок?
Тилька с удовольствием отметила, что в таком виде, кажется, её видят все. Хотя это стоило ещё проверить. Марк замотал головой и, тыча в Тильку пальцем, заикаясь, выдавил:
- Она этого… того… она летала, - он помахал кистями изображая крылья. Тилька про себя хихикнула, - «Вот тебе «больные»» и, громко мяукнув, поскреблась лапками в закрытую дверь.
- Да у тебя, кажется, температура поднялась, - женщина потрогала лоб мальчика ладонью, - пойдём ка я тебя до твоей палаты провожу.
Она, нажав ручку, открыла заветную для Тильки дверь, и котёнок шустро заскочил внутрь.
- Видно Натаниэля котик, вон как домой рвётся, видимо, выскочил. Пошли, Марк.
Женщина ухватила парнишку за руку и потянула за собой. Мальчик оглянулся на дверь и последнее, что он увидел в щели закрывающейся двери, это как котёнок махал ему лапкой и, хихикая, показывал розовый шершавый язык.